И вот мы в Ташкенте. Виды на Волгу в Городне сногсшибательны и великолепны. Читала я с жадностью и оторвать меня от книги было трудно. Он умер, когда ей было всего 2 года, и завещал папе взять ее в дом и воспитать, что папа и сделал. Маме 16 лет, и бабушка по давнему обычаю ведет ее на первый бал в собрание.

А между этой сельской улицей и Волгой, на почти что островке в окружении оборонительного рва и стоит та самая церковь Рождества Богородицы. Камень хорош, и действительно вполне может оказаться замковым. А про женщин и природу вы зря, к примеру: На раздробленной ноге приковыляла, У норы свернулася в кольцо. Папины родители были помещиками и, как многие поляки, ярыми католиками. Больше я ничего о них не знаю, кроме того, что его мать звали Еленой, и это имя, а также мужское — Евгений были родовыми.

Кажется мамин дед был выходцем из Швеции и носил фамилию “Рединг”, которая волей русских паспортистов была переделана в “Редин” и стала чисто русской. Отец мамы был агентом Волжского общества “Кавказ и Меркурий”,которое владело пассажирскими пароходами на нашей могучей реке. В возрасте 45 лет дед мой Редин женился на бабушке. Ей в ту пору было 15 ½ лет, и она еще играла в куклы. По законам царского времени девушка только в 16 лет могла выйти замуж, и только с согласия родителей.

Говорят,что хороша она была необыкновенно со своими громадными совершенно синими глазами и богатыми волосами. Можно было несколько раз слушать одну и ту же историю и не чувствовать скуки. Оставшись рано вдовой с тремя детьми, бабушка не растерялась. Она пошла учиться и стала фельдшерицей-акушеркой. Это были магометане, почти исключительно владельцы магазинов, больших и мелких лавочек. Вот здесь-то и обосновалась моя бабушка и не прогадала.

Священник обвенчал их по всем правилам и к утру вернулись молодые в приготовленную заранее квартиру. Самый младший из братьев- дядя Евгений был обаятельным красавцем и весь он был каким-то светским. Он убедил его в преимуществах православной веры и дядя изменил католицизму, сделавшись православным. Не знаю, на каком году военной службы, он вышел в запас и поехал в село народным учителем.

Самое ужасное, что у меня высокая свертываемость крови, т.е. протромбина, и, значит ,в любую минуту может возникнуть тромб где угодно, а это значит возможны слепота, паралич, калечество.

Со стороны улицы это просто очень красивая и стройная церковка, изящная и аккуратная, с шатровой колокольней и луковкой-главкой. А если подойти к ней и обойти — с любой стороны, но виднее с правой, — то понимаешь, что это не просто маленькая сельская церковь. Ее сохранившийся подклет был сложен из белого камня в 14 веке в городе-крепости под названием Вертязин. Мы немного посмотрели на стены и вышли — внутри церковь совсем небольшая, и бродить, разглядывая стены и своды, во время службы было бы невежливо.

В свой первый приезд из-за весенней грязи мы его не засняли, но потом наверстали упущенное. Не нас одних в тот момент потянуло туда — какая-то явно приезжая компания тоже гуляла по узенькой дорожке между оградой и обрывом. Двое детей выбрались из подъехавшей к церкви машины и куда-то побежали.

Я хоть и далека от инженерного мышления, но мне тоже показалось, что не так он прост. Это не новый ледоход, это воспоминание о ледоходе, когда мы в первый раз увидели Городню… Я читаю стихи Проституткам И с бандитами жарю спирт… Мы о замечательном храме, освящающем собой мир вокруг, селения, леса, поля, воды и людей. Без гендерных различий.

Передо мной возникает синее веселое море, желтый песок и щедрое солнце. Папа взял меня на руки и мы шли среди многих расходящихся путей. Сверкали огоньки и время от времени в ночной темноте вдруг надвигалась на нас черная громада паровоза с тремя пылающими глазами. Я в ужасе прижималась к папе и говорила:”Я не боюсь, папочка, я совсем не боюсь.” И вот мы в Ташкенте, куда папа получил перевод по службе. Пришлось хлопотать перед архиереем, который и дал свое согласие.

У нас дома была ее фотография уже в немолодом возрасте. Бабушку одаривали и деньгами, и золотыми вещами и коврами. Все чувства и баловство деньгами доставалось сыновьям, а маме пришлось два последних года в гимназии заниматься репетиторством, чтобы одеть себя и купить учебники. Как ни чопорен был этикет того времени, но на этих собраниях, где встречалась молодежь и «зачинались» браки, можно было приглашать и незнакомых.

«Нам нужна экономика, конкурентоспособная не только сегодня, но и завтра»

А папа молодой был хорош! Вот такой чистый славянский тип: русые волосы, синие глаза, крупный прямой нос и светлые усы(по моде того времени). И вот опять в ближайшее воскресенье, надев мундир и взяв в руки неизбежный традиционный букет цветов, папа направился в бабушкин дом делать официальное предложение руки и сердца, как тогда говорили.

Да, наверное, зайти в церковь Рождества Богородицы и, может быть, даже выйти на высокий берег Волги… Особенно в хорошую погоду. Ее специальность всюду и везде будет нужна, тем более, что наша Надя умненькая, способная девочка. Знаю только, что он попал в тюрьму, был сослан в Сибирь и постоянно папа с мамой посылали ему продуктовые посылки и деньги.

Читайте также: